Геофизический институт - филиал Федерального государственного бюджетного учреждения науки Федерального научного центра
"Владикавказский научный центр Российской академии наук" (ГФИ ВНЦ РАН)

В последнее время в Северной Осетии прошло несколько научных конференций, посвященных сейсмическим процессам, проходящим на Северном Кавказе и устойчивому развитию горных территорий. На одной из конференций ученые даже совершали выезд в Кармадонское ущелье, где в 2002 году произошла трагедия. В связи с этим, у нас возникло множество вопросов, касающихся развития сейсмологии в Северной Осетии, висячих ледников, движения которых способны сеять панику среди населения, и вулкана Казбек, о котором не раз заходила речь на вышеупомянутых конференциях.

Ответить на наши вопросы согласился Владислав Борисович Заалишвили, который посвятил геофизике и инженерной сесмологии всю свою жизнь. На данный момент он является директором Федерального государственного бюджетного учреждения науки Центра геофизических исследований Владикавказского научного центра РАН и Правительства РСО-А.

— Владислав Борисович, расскажите о деятельности вашего Центра, о том, как он создавался.

— Такое тяжелое название отражает ту историю, в которой создавался Центр, — начал рассказ профессор. — Владикавказский научный центр создавался на паритетных условиях с правительством нашей республики. Сегодня это все упрощается, и, очевидно, название станет проще. Но факт остается фактом, мы — государственное федеральное учреждение, подчиняемся Москве. Наша деятельность геофизическая, как можно понять из названия, и, в первую очередь, мы должны заниматься геофизическими исследованиями, которые, впрочем, неразрывно связаны с геологическими процессами.

— Вы возглавили центр в то время, когда на повестке стоял вопрос о его закрытии?

— Будем открыто говорить, такая была ситуация. Центр существовал с 1996 года, в 2000 году была создана сеть сейсмических наблюдений. Она записала сход ледника Колки в 2002 году. Мы получили уникальные данные, но они не обрабатывались почти в течение года, факт, конечно, странный. Позже мы получили данные других российских станций, а также грузинские.

В 2002 году он посетил Отделение наук «О Земле Российской» академии наук и по официальному поручению руководства Владикавказского научного центра предложил свое видение будущего геофизического центра.

— В тяжелых условиях противостояния мы его сохранили. Сначала нас финансировали РАН и Правительство РСО-А через ВНЦ, а потом мы целиком перешли на федеральное финансирование.

Когда я сюда пришел, было 4 или 5 сотрудников, которые занимались техническими вещами. Наукой здесь почти и не пахло.

Совместными усилиями коллективу Центра удалось открыть аспирантуру по двум специальностям, по геофизике и геоэкологии.

— Это решение было связано с тем, что мы живем в таком регионе, где геоэкология играет большую роль, — пояснил профессор. — К ней относятся не только экозагрязнения, но и сход Колки, например. Также через год в 2004 году создан был ученый совет, появились доктора наук, сейчас их у нас работает 9 человек. Уже в 2005 году, т.е. через два года под моим руководством Ниной Невской была подготовлена и защищена первая в Центре кандидатская диссертация.

— Какого уровня вы достигли на сегодня?

— К настоящему времени в Центре защитились 10 кандидатов и один доктор наук в разных областях науки о Земле. Мы, таким образом, формируем научное сообщество в области геофизики, геологии, географии, геоэкологии, информационных технологий.

Наконец, это единственное академическое учреждение геофизического направления на всем Северном Кавказе, — не без гордости подвел он итог.

К слову, гордиться есть чем. На сегодняшний день Владислав Борисович имеет более  500 опубликованных научных работ, в том числе, 12 монографий, 8 методических и учебных пособий, и зарегистрировал более 56 патентов на изобретения.

Также он рассказал об инженерной сейсмологии и сейсмологии в частности, о деятельности Центра геофизических исследований в этой области.

— Когда я пришел в Центр, у нас было 7 сейсмических цифровых станций первого поколения, расположенных по территории Республики, — вспоминает он.  - Станции формировали республиканскую сеть наблюдений за землетрясениями с целью изучения сейсмической активности территории, прогноза и прочая. Такие задачи относятся к прерогативам Геофизической службы РАН.

На наш взгляд, в условиях схода ледника Колка необходимо было изменить внутреннюю направленность сети, и мы ее вместе с коллегами из СКГМИ (ГТУ), в частности, Ю.И. Караевым преобразовали.

На сегодняшний день Кармадонский параметрический полигон включает инструментальную сеть наблюдений за опасными природно-техногенными процессами. С 2011 года одна из станций Полигона при поддержке МЧС по РСО-А была установлена на высоте около 3000 метров в районе ледника Колка.

— И недавний сход селя 20 мая 2014 года в районе ледника Девдорак со стороны Грузии был превосходно записан  именно этой станцией, — вспоминает профессор. —  На грузинской стороне процесс схода был записан станцией Гудаури, но она находится на далеком расстоянии. По нашему предложению на грузинской стороне на высоте 2500 метров, насколько нам известно, также будет установлена сейсмическая станция. Так что у нас начнется инструментальный мониторинг Казбека с двух сторон.

Однако, столь важная задача на данный момент не до конца реализована в силу одной проблемы, которую озвучил Владислав Борисович:

— К сожалению, я об этом уже не в первый раз говорю, в Кармадоне необходимо  провести электричество туда, где стоит наша станция, чтобы на нашу антенну, которая стоит здесь, поступали данные прямо с Колки. Это около 300 метров. Мы обращались в ряд республиканских ведомств,  но как-то все затягивается.  Это одна из проблем, которая у нас есть. Мы могли бы с вами прямо на мониторе сейчас наблюдать любые движения и изменения на леднике. Речь идет о благополучии людей, в конце концов, — сетует он.

Также центр Геофизических исследований проводит мониторинг сейсмической активности в Северной Осетии. По словам Владислава Борисовича, к ним часто раньше звонили из МЧС и из Правительства Республики в те времена, когда Геофизическая служба только формировала новую сеть.

— При этом мы и сейчас проводим такой мониторинг.

— А в чем разница между вами и Геофизической службой?

— Но разница в том, что мы это делаем в научных целях, анализируем данные, смотрим, как это влияет на здания, население, а Геофизическая служба наблюдает и передает свои данные в службу срочных донесений.

Профессор рассказал, что с 2010 года Центр создал карты сейсмической опасности или карты сейсмического микрорайонирования Владикавказа, Беслана, Ардона и Алагира, являющиеся надежной основой для сейсмостойкого строительства. На картах выделены девятибалльные, восьмибалльные, семибалльные зоны. Это, по словам Владислава Борисовича, позволяет правильно строить сейсмоустойчивые дома.

— Например, целый район Владикавказа долгое время был семибалльным, — вспоминает он, — а мы вынуждены были отнести его к девятибалльной зоне, т.к. там оказались весьма малопрочные грунты. Сейчас мы разработали подобные карты для Дигоры, Чиколы и Моздока. Эти работы очень важны, потому что это — безопасность населения. Там, где надо строить на 7 баллов, надо строить именно на 7. С запасом делать тоже не стоит, потому что тогда из-за увеличенной массы зданий перегружаются грунты, нарушается баланс, который есть в природе.

— Есть ли нарушения в сфере строительства, которые касаются сейсмической устойчивости зданий? Кем это контролируется?

— Каждый строит, как он хочет, как он может, по своим финансовым возможностям. В домах, которые построены в соответствии с сейсмическими нормами, массовых гибелей людей в результате землетрясений, как правило, не наблюдается. Поэтому не надо лениться и экономить, и даже индивидуальные постройки необходимо строить согласно нормам,призывает он. — Кстати, советские строительные нормы и разработанные на их основе российские, являются одними из лучших в мире.

Но иначе обстоит ситуация с современными многоэтажными домами:

— Все многоэтажные здания, обязательно строят по госзаказу, их строительство контролируют. Проводят экспертизы. К нам часто обращаются для консультации. Новые здания, как правило, строительным нормам соответствуют.

Затем я задал профессору вопрос, который интересовал меня с тех пор, как в школе начал изучать географию.

— Неужели нельзя заблаговременно спрогнозировать землетрясение, чтобы избежать жертв в результате катастрофы?

Непосредственный ответ я получил не сразу. Прежде, Владислав Борисович рассказал о собственном опыте прогнозирования.

— Я был руководителем лаборатории инженерной сейсмологии в Институте строительной механики и сейсмостойкости АН Грузии, давшей успешный среднесрочный служебный прогноз. Мы тогда наблюдали предвестники землетрясений в виде т.н. роя землетрясений. Рои характеризуются большим числом сейсмических толчков одинаковой магнитуды, относительно малые по величине. И мы спрогнозировали, что после форшока, т.е. предварительного относительно слабого толчка 11 апреля 2002 года в течение месяца в Тбилиси будет сильное землетрясение. И 23 апреля оно действительно произошло. И  самым неожиданным землетрясение было для нас. Кстати, при сильном землетрясении необходимо сохранять хладнокровие и исключить движение по лестницам и в лифтах. Лестницы, как правило, обрушиваются первыми, а лифты заклинивает, —предупредил он.

— А как часто землю под нами трясет?

— У нас на Кавказе толчки происходят, достаточно часто, но они настолько слабые, что мы их не ощущаем. Бывают толчки и посильнее.

— А в Осетии?

— У нас на юге города проходит мощный Владикавказский разлом, из-за которого могут возникнуть девяти-десяти балльные землетрясения. Это предполагает относиться ответственно к качеству строительства. В 2004 году мы рекомендовали МЧС по РСО-А усилить или снести некоторые старые здания на проспекте Мира. Но жизнь летит сегодня весьма быстро и некоторые из них вскоре были снесены при строительстве новых домов и офисов. Например, одно из ощутимых землетрясений во Владикавказе произошло в январе 2005 года. Опросом населения мы выделили в городе зоны с различным проявлением сейсмичности. Позже их различия действительно были подтверждены инструментальными измерениями.

— А где в городе наиболее сейсмоопасные районы?

— Территории в районе «Хольцман», СОГУ, Пушкинской, Церетели — одни из самых опасных в сейсмическом отношении. Здесь широко распространены просадочные глинистые грунты, которые при попадании воды характеризуются значительными осадками. Перед тем, как строить на таких местах, необходимо уплотнять грунты. Но риск потерь напрямую зависит также от адекватного учета уровня их опасности. Так, и на относительно мало опасных участках с лучшим грунтами риск может быть более значительны, если особенности грунтов не учитываются.

Затем он все же ответил на мой первый вопрос:

— Вернемся к проблеме прогнозирования. Существует т.н. этическая европейская Хартия прогнозирования землетрясений. Ранее случалось, что отдельные ученые и специалисты нередко напрямую предупреждали руководителей того или иного государства о том, что может произойти сильное землетрясение. Но, как правило, такие сообщения не подтверждались. Это приводило к тяжелым последствиям, т.к. значительно росло напряжение в обществе, и это совершенно не оправданно. Хочу сказать, что прогнозирование землетрясений — это сегодня малоблагодарное занятие.

Если человек утверждает, что может пусть даже на 20-30 % спрогнозировать сильное землетрясение, не верьте ему. Землетрясение — многофакторный процесс, и в этом сложность его прогноза. Разумеется, работу в этом направлении надо вести, мы должны накапливать знания. И популяризировать редкие случаи успешного прогноза. Как, например, в Китае в феврале 1975 года, когда весь город вывели из домов за два дня до сильнейшего землетрясения, полностью  уничтожившего город. И спасли их. Но там же в Китае через год 26 июля 1976 года произошло сильнейшее землетрясение, которое было неожиданным, и погибло по разным оценкам от 200 тыс. до 600 тыс. человек. Такой разброс обусловлен рядом причин. Так, например, только в 80-годах прошлого столетия многие наши ученые впервые узнали, что при Ашхабадском землетрясении погибло около 80 тыс. человек. Сейчас важные работы по прогнозу землетрясений в России ведет профессор Е.А. Рогожин. И у него есть большие достижения.

Также он разъяснил предназначение карт, о которых говорил ранее:

— За моей спиной висят карты долгосрочного прогнозирования. Мы не знаем, когда может произойти землетрясение, зато знаем, какой силы оно может быть, и в каком месте. Это — карты детального сейсмического районирования и микрорайонирования. Вопрос времени здесь самый сложный. Краткосрочный прогноз – это часы, дни. Таких прогнозов удачно было сделано всего несколько раз за всю историю. Со среднесрочными прогнозами дела обстоят лучше. Тот же пример землетрясения в Грузии, в прогнозировании которого я участвовал. Но даже при этом сообщать жителям мы это не могли. Это должно реализоваться  Правительством на основе весьма серьезного анализа ситуации.

Он отметил, что сегодня такие прогнозы не очень надежны, так как определенные предвестники иногда «срабатывают», а иногда нет.

— Прогноз должен быть основан не на интуиции, а на фактах наличия ряда показателей о возможности события и быть результатом обсуждения опытных специалистов. Надо понимать, что в случае ложной тревоги потерь тоже бывает немало, в том числе, и экономических, и социальных. При этом на страницах наших СМИ я встречал, что ... ожидается землетрясение. И, конечно, ничего не было.

С другой стороны, была курьезная ситуация в Сан-Франциско в 1956 году. На очередной всемирной конференции по сейсмологии один из журналистов спросил у председателя оргкомитета, может ли он гарантировать, что во время конференции не будет землетрясения? Председатель это гарантировал, но через час произошло землетрясение…

А вот в Италии недавно несколько сейсмологов из-за тяжелых последствий за «благожелательные» прогнозы предстали перед судом.

Также мы обсудили с ним вулкан Казбек.

— Среди гипотез о причине схода ледника Колка была теория, что причиной могла стать вулканическая деятельность вулкана Казбек. Насколько она подтвердилась на сегодняшний день?

— Надо всегда быть очень осторожным в высказываниях. Это ведь, во многом, все еще неизвестная для нас природа. Я уже говорил о Сан-Франциско. Что касается вулканической деятельности, то были очевидцы, которые утверждали, что сразу после схода ледника Колка 20 сентября 2002 года ощущался  запах газа, это был запах сероводорода. Это говорит о том, что вулканические процессы имеют место. Это т.н. фумаролы.  Даже если вулкан потухший, то надо учитывать, что горные породы весьма долго сохраняют тепло.

— Какие сейчас процессы в нем происходят? Можно ли его считать потухшим, или все же есть вероятность извержения в будущем?

— Ведущие ученые сообщают по результатам исследований, что последнее извержение Казбека было 50 тысяч лет назад. В других источниках, что оно было 2-3 тысячи лет назад. Кому верить? Поэтому надо эти процессы изучать весьма детально с помощью современных возможностей.

— Ваш центр этим занимается?

— Благодаря той же станции, расположенной на Колке, мы уже это делаем. Но вот до сих пор мы снимаем данные с нашей станции вручную. А это весьма трудоемко, надо подниматься в район ледника Колки и сменять специальный накопитель данных. Но это занимает много времени. А если бы мы смогли включить систему, которая уже смонтирована, данные были бы у нас спустя секунды. Хозяин дома, на котором стоит наша система мониторинга, разрешил нам ее установить на крыше, но провести электричество нам все еще не удается. Получается, он сделал больший вклад, чем общество, в котором мы живем. Я не говорю, что оно плохое, нет, оно хорошее, просто иногда его надо сильнее трясти. Во всяком случае, власти. И мне не хочется, чтобы и эти власти трясло от таких событий, как, например, неожиданный и такой трагический сход ледника Колка.

— Что в итоге происходит с Казбеком?

— Вокруг Казбека проявления вулканической деятельности, несомненно, имеют место. Там есть выход газов из фумарол, знаменитые горячие Кармадонские воды. Это все выходы тех сил, которые заключает вулканическая деятельность. То, что вулкан считается потухшим, не значит, что там ничего нет. С другой стороны, утверждать о наличии внутри вершины расплавленной магмы можно только после изучения. Мы не так хорошо сегодня знаем  природу, как это нужно. Тем не менее, можно констатировать, что основание Казбека по геофизическим данным значительно отличается от Эльбруса, который по результатам исследований ряда российских ученых предполагается все еще активным, но «спящим». Все эти градации, в общем, достаточно условны. Необходимо продолжать и дальше развивать инструментальные наблюдения с помощью современных подходов и оборудования. 

— Помимо влияния Казбека, какие существуют еще причины схода Колки? Есть ли среди них основная?

— Единственную причину схода ледника Колки очень сложно назвать. Известны четыре возможные гипотетические причины, которые однозначно доказать, увы, мы на сегодня не смогли. Это мог быть гидравлический удар или газодинамический взрыв, или удар от падения  висячего ледника. Наконец, это могло быть результатом воздействия удаленного землетрясения, которое воздействовало на тело ледника. Оно — длиннопериодное, и его собственный период колебаний совпадает с собственными колебаниями Колки, вызвав резонанс. Есть такие теории. Но вот доказательность причин недостаточна. Не потому, что ученые не работают. Наоборот, благодаря именно нашим республиканским геологам, мы смогли рассчитать во всех деталях, как ледник сходил. И длину потока, и все остальное.  

— Насколько я понял, сейчас ледник вновь формируется. Как скоро нам ждать очередного схода? Есть ли причины беспокоиться в ближайшее время?

— Мы очень многое изучили. Например, в 2005 году мы провели макросейсмическое  обследование территории с российской и грузинской сторон и исключили влияние на сход ближнего локального землетрясения. В общем, мы приходим к выводу, что быстрый и потому опасный, сход происходит при совпадении ряда факторов. А иногда идет медленное наступление ледника (типа 1969—1970 гг.). При этом все движения происходят только после накопления его массы. Сейчас ледник Колка вновь формируется, и сложно сказать, когда он придет к прежнему состоянию. Все зависит от того, с какой скоростью идет набор каменно-ледяной массы. А это зависит, как мы уже отмечали, от множества факторов, включая климат, погоду и др. И от этого зависит регулярность опасных сходов. Нам известны опасные быстрые сходы 1752 , 1902 и 2002 годов. Таким образом, регулярность опасных составляет условно 100 -150 лет. А как это было раньше? Нам это все еще неизвестно. Но мы уже используем метод фито индикации для изучения прошлого. И даже запатентовали его. Речь идет о появлении или исчезновении определенных видов растений после катастрофического схода ледника.

В завершение беседы он сказал, что опыт и память поколений очень важны.

— Сегодня у нас есть очень хороший шанс посвятить свои силы тому, чтобы такое не повторялось, и мы это в меру своих сил делаем.