Интервью президента СРО НП «Национальное объединение организаций по инженерным изысканиям, геологии и геотехнике» («ИНЖГЕОТЕХ»), доктора геолого-минералогических наук Евгения Александровича Рогожина.

-  Евгений Александрович, расскажите, по­жалуйста, об основных направлениях дея­тельности СРО НП «ИНЖГЕОТЕХ». Какие ре­зультаты были достигнуты в 2011 ГОДУ, что сделать пока не удалось, что перенесено на год 2012?

- Прежде всего, хочу отметить, что, в отличие от некоторых других организаций, «ИНЖГЕОТЕХ» является действительно некоммерческим парт­нерством. Мы изначально ставили перед собой задачу объединить те предприятия и организа­ции, которые связаны с наукой. Это либо инсти­туты Российской академии наук, либо институты Российской академии архитектуры и строитель­ных наук. В настоящее время из 60-ти организа­ций, входящих в «ИНЖГЕОТЕХ», 17 имеют науч­ную направленность.

Часть организаций из Академии наук не присо­единилась к нашему партнёрству. Но это же дело вольное — кто в какую организацию хотел, тот туда и вступал. Тем не менее, и наш Институт фи­зики Земли Российской академии наук (ИФЗ РАН), и ещё целый ряд организаций из Сибири, с Кавказа вошли в состав нашей СРО.

Мы никогда не ставили во главу угла коммер­ческий успех нашей саморегулируемой органи­зации. Нашей целью было и остаётся объедине­ние отечественного научного потенциала и ко­ординация совместных усилий для эффективно­го решения прикладных задач. И я считаю, что научный потенциал СРО НП «ИНЖГЕОТЕХ» на изыскательском направлении — самый сильный.

В нашей организации очень сильная дирекция. Возглавляют её очень энергичные люди. Это ге­неральный директор Ульяна Асафьева и предсе­датель Совета партнёрства Рустам Тоганович Акбиев. Под их руководством работает небольшой штат специалистов, которые очень качественно готовят документы, организуют повышение ква­лификации специалистов и все мероприятия, что должны проводиться в рамках СРО. Я им очень благодарен, потому что сам осуществляю общее научное и идеологическое руководство, а весь огромный объём технической работы ле­жит на их плечах. Вообще, считаю, что у нас ус­пешная СРО. Она небольшая, не приносит нам денег, сотрудники получают очень скромное воз­награждение. И живут они в значительной степе­ни за счёт тех проектов, которые выполняют по допускам от нашей СРО, а также других работ. Во всяком случае, зарплаты у наших сотрудников невелики.

При участии ИНЖГЕОТЕХ была создана первая в нашей стране экспертная саморегулируемая организация — «Национальное объединение специалистов и экспертов в области градостро­ительства и безопасности», а также Националь­ный союз СРО по устойчивому развитию терри­торий. Это саморегулируемые организации экс­пертной направленности. Специалисты институ­тов, входящих в «ИНЖГЕОТЕХ», вместе с экспер­тами этих СРО разработали целый ряд стандар­тов, концепций и целевых программ для Минис­терства регионального развития и системы са­морегулирования.

- Вы также издаёте журналы...

- Действительно, мы активно занимаемся из­данием научных журналов. Официальными изда­ниями СРО НП «ИНЖГЕОТЕХ» являются журналы «Градостроительство. Официальные термины и определения», «Природные и техногенные рис­ки. Безопасность сооружений» и «Град-инфо». Эти издания выходят регулярно, с периодичнос­тью раз в квартал, на очень высоком уровне. В Интернете есть их электронные версии. Экс­пертный научно-технический совет этих журна­лов возглавляет член-корреспондент РАН Алек­сей Всеволодович Николаев.

- Скажите, насколько востребованы сегод­ня рынком крупные научно-производствен­ные организации, которые были созданы ещё в советское время?

-Все эти институты без сомнения востребо­ваны рынком. Мы практически всё время имеем какие-то заказы по федеральным проектам или по локальным строительным проектам. В про­шлом году наши организации принимали учас­тие в целом ряде федеральных проектов. Это, например, изыскания для строительства газо­провода «Южный поток». Очень большой объем работ сейчас проводится на территории Восточ­ной Сибири по газопроводам в направлении Азиатско-Тихоокеанского региона. Это новая си­стема газопроводов.

Большая работа идёт по объектам Зимней Олимпиады в Сочи 2014 года. На мой взгляд, там была сделана методическая ошибка. Поскольку всё время менялась дирекция, не было сделано общих изысканий под весь комплекс олимпий­ских объектов. И, в связи с этим, практически для каждого объекта изыскания делались зано­во. Даже по уровню сейсмической опасности. По многим объектам там работали и представи­тели организаций, входящих в «ИНЖГЕОТЕХ».

Сочи — это зона с высокой сейсмичностью, очень высокой плотностью населения и доволь­но скверным качеством застройки. То есть, рай­он проблемный. И он, безусловно, отражает всю ситуацию на Северном Кавказе, но в данном слу­чае важно, что это будет международный спор­тивный центр. Там будут проводиться Олимпий­ские игры и Паралимпийские игры. Поэтому для нас это особая ответственность.

Надо сказать, что в Краснодарском крае и на Северном Кавказе ведутся работы не только в рамках подготовки к Олимпиаде. Например, объекты в Северной Осетии. В этой республике есть организация, которая тоже входит в СРО НП «ИНЖГЕОТЕХ»: Центр геофизических исследо­ваний Владикавказского научного центра. Его сотрудники принимают активное участие в изыс­каниях в районе Владикавказа. Сейчас ведётся сейсмическое микрорайонирование и инженер­ные изыскания для Беслана. Следует отметить, что уже в новейшее время практически впервые на Кавказе были проведе­ны исследования по составлению детальной карты сейсмического районирования для Рес­публики Северная Осетия — Алания. Это нова­торская, прорывная программа для всей нашей страны, поэтому наша саморегулируемая орга­низация этим занималась.

Входящие в «ИНЖГЕОТЕХ» предприятия вы­полняют изыскательские работы для строитель­ства «Лахта-центра» в Санкт-Петербурге. Как из­вестно, по заказу ОАО «Газпром® предполага­лось строительство высотного офисного центра в Санкт-Петербурге. Сейчас от этой идеи отказа­лись и перенесли проект за черту города. Строи­тельство будет осуществляться на берегу Фин­ского залива.

Я считаю, что у нас в стране сейчас Строитель­ный бум. Всё время идет строительство трубо­проводов, мостов, дорог. Поэтому организации, обладающие серьёзным научным потенциалом, востребованы рынком.

-  Как Вы оцениваете те изменения в зако­нодательстве в области инженерных изыска­ний, которые произошли в 2011 году?

- Я оцениваю эти изменения не очень высоко. Прямо скажу, не вижу доброй воли со стороны Министерства регионального развития. Не знаю, в чём тут дело, но законодательство у нас меня­ется как-то очень «туго».

Казалось бы, мы, изыскатели, предлагаем что- то, а задача министерства в том, чтобы помочь нам. А получается, что это мы без конца боремся с тем, что вводят чиновники. И я вижу подобную проблему не только в отношениях с Министер­ством регионального развития. Мы, например, очень плотно взаимодействуем с Министер­ством образования и науки. Но и там тоже видим постоянное желание всё зарегулировать.

Вообще, должен сказать, что мы медленно, но верно погружаемся в какой-то совершенно невыносимый формализм. Реальную деятель­ность у нас подменяется какими-то абсолютно формальными вопросами. Происходит какая-то возня, которая ни к чему не приводит. Ведь мы, подчас, не можем согласовать казалось бы оче­видные вещи. Мне кажется, больших успехов мы не достигли.

Может быть, что-то изменится в результате вступления НОИЗ в Общероссийский народный фронт (ОНФ). Кандидат е президенты Владимир Владимирович Путин говорит сейчас о переме­нах. При этом он в значительной степени опира­ется именно на эту общественную организацию. Поэтому, если мы хотим что-то поменять, то ра­боту следует вести именно в рамках ОНФ. Мне кажется, стоит сейчас сформулировать какие-то самые важные вопросы и в качестве участников этого Фронта передать их премьер-министру. Вы посмотрите на взаимоотношения НОИЗ с ми­нистерствами, ведь это же невозможно!

-  Каковы, на Ваш взгляд, основные на­правления продвижения инноваций в облас­ти инженерных изысканий в нашей стране, и какие существуют трудности для внедре­ния новейших технических достижений на предприятиях отрасли?

- У нас состоялось несколько заседаний Ко­миссии по науке, технике и технологиям, где мы рассматривали новые подходы к проведению инженерных изысканий. В частности — метод сейсмических исследований высокого разреше­ния для целей инженерно-геологических изыс­каний, метод компрессионного сжатия с задан­ной скоростью деформации. Разработана систе­ма сейсмического мониторинга важных объек­тов. Я даже представил эту разработку на рас­смотрение комиссии — проект Руководства по методике комплексного инженерно-сейсмомет­рического и сейсмологического мониторинга со­стояния конструкций зданий и сооружений, включая площадки их размещения, чтобы сде­лать из неё какой-то регламентирующий доку­мент уровня стандарта.

Инновации разрабатываются, но проблема со­стоит в том, что их очень трудно внедрить в про­изводство. Мы же не можем обязать все организации, входящие даже в нашу СРО, проводить работы новыми методами. Они применяют мето­дики, которые уже отработаны десятилетиями. Поэтому вопрос о внедрении инноваций очень трудный, но очень важный. Мы же должны соот­ветствовать тому уровню, на котором исследо­вания, подобные нашим, ведутся в мире.

В нашем институте мы стараемся применять инновационные методы исследований. Например, во всём мире при изучении тех или иных сейсмоопасных структур роют через них тран­шеи (горные выработки) и изучают, были ли там подвижки, какой амплитуды и т.д. На основании полученных данных делается оценка сейсмичес­кой, а также инженерно-геологической опаснос­ти. Возьмём трубопровод. Если произойдет обычное землетрясение, с ним может ничего и не случится, потому что он зарыт в землю. А вот если произойдет разрыв и этот разрыв выйдет на поверхность, то он разорвёт трубопровод обязательно.

Например, в 2006г. произошло землетрясение в Корякин. На поверхность вышел разрыв (очаг землетрясения) общей протяженностью 140 км, продемонстрировавший сдвиговые и взбросо- вые смещения. Высота взбросовых смещений — 3 метра, сдвиговых — до 2 метров. Представляе­те себе, что происходит в этом случае с любым линейным объектом?! К счастью там не было ни­каких нефтепроводов и газопроводов, но все те­лефонные линии, которые были проложены в земле, все разорвались. Чтобы это определить заранее необходимо, во-первых, выявить места, где такие явления возможны, а, во-вторых, из­учить их в горных выработках.

Это совершенно очевидная инновация, кото­рая у нас долгое время не применялась. Мы та­кие исследования проводим. Причём делаем это, что называется, сверх тех обязательных тре­бований, которые возлагаются на нас регламен­тирующими документами. Нас обязывают только определять сейсмическую балльность и всё! Лишь в последние годы изучение разрывных структур с помощью «тренчинга» стало как-то си­стематически проводиться. Мы определяем пе­риодичность повторения таких землетрясений.

Или ещё пример — Вэнчуанское землетрясе­ние 2008 года в китайской провинции Сычуань. Там возникли сейсморазрывы протяжённостью порядка 240 км на поверхности. Естественно, все объекты в зоне этих разрывов были разнесе­ны полностью. Но, что интересно, в 20 м от раз­рыва дома остались неразрушенными, хотя ка­кие-то незначительные деформации были. Это говорит о том, что самым разрушительным фак­тором в этом месте является не сотрясение, а именно выход на поверхность самого очага в виде разрыва. Очень большие разрушения и жертвы вызвали также связанные с землетря­сением обвалы горных масс и оползни. Так ска­зались геологические разрушительные факторы, которые пока ещё очень мало где у нас учитыва­ются. Это действительно инновационные подхо­ды к исследованию природной среды в зоне строительства, которые мы сейчас активно продвигаем в нашей стране. При строительстве ли­нейных объектов это необходимо как хлеб, пото­му что они, в основном, не от баллов разрушают­ся, а именно от этих вот геологических явлений.

Пока эти исследования проводятся на нашем энтузиазме. Никаких нормативных требований для проведения этих исследований ещё нет. Только сейчас это появляется в практике изыска­тельских организаций, которые работают с «Газ­промом», с «Транснефтью». И то — со скрипом. Так что трудности есть именно с внедрением. С разработкой инноваций у нас проблем как раз нёт, потому что люди думают, ведут научные ис­следования.

Какого-то кадрового голода мы не испытыва­ем. Конечно, есть поколение, потерянное для науки, но сейчас в нашем институте много молодых специалистов. Лично я за какие-то символичес­кие деньги читаю лекции в МГУ, ищу способных студентов, приглашаю их к нам в аспирантуру. Кстати, очень многие институты идут по такому пути. Я думаю, что, если не будет каких-то новых административных фокусов, то мы эту потерю поколения восполним. Но не по всем направле­ниям. Некоторые направления в нашем институ­те уже невозможно восстановить, но вот в обла­сти инженерных изысканий смена у нас в инсти­туте подготовлена.

- Несколько лет назад ПНИИИС «перехва­тил» у Вашего института важный профильный контракт по сейсмике. В итоге работа выпол­нена неудовлетворительно. В чём причины этого печального события? Демпинг, которо­му не препятствует законодательство, недо­бросовестная конкуренция, методы работы руководства ПНИИИС?

- Ситуация здесь вот какая была. В 2007 — 2008гг. Институт физики Земли совместно с не­сколькими профильными организациями по за­данию Министерства экономического развития готовили содержание лотов по новой федераль­ной программе «Повышение устойчивости жи­лых домов, основных объектов, систем жизнео­беспечения в сейсмических районах РФ на 2009 - 2013 годы». Реально программа должна будет работать до 2014 года.

Сформированные нами лоты были переданы министерству и уже там трансформированы. На мой взгляд, это было сделано не лучшим об­разом. Их названия были сформулированы так, что стало не очень понятно, о чём там идёт речь...

Но давайте я вначале всё же расскажу о тех проектах, которые мы сами делали. У нас есть карта общего сейсмического районирования территории России. Она была принята в 1997 го­ду. На тот момент она была достаточно новатор­ская, но в мировой практике принято такие карты обновлять раз в 10 - 15 лет. Поэтому уже в 2007 — 2008гг. мы стали говорить о том, что по­ра её обновить и подготовили этот лот. У нас есть макросейсмическая шкала МСК-64. Она была принята в 1964 году. С тех пор и строительство стало другое, и наука шагнула вперед, а шкала осталась старая. Мы предложили сделать новую шкалу с учётом новых зданий и новых сведений о землетрясениях. Есть детальное сейсмическое районирование и оценка сейсмической опаснос­ти в детальном масштабе. Эти работы никогда никем не регламентировались. Т.е. нет инструк­ций, как эти работы делать. Всего в этой про­грамме было порядка семи или восьми лотов.

Все эти лоты после этого мы, что называется, довели до ума и передали в Министерство реги­онального развития, которое объявило конкурс. Мы в этом конкурсе участвовали.

Во-первых, выдвинутые Минрегионом условия конкурса предусматривали внесение какого-то денежного залога. Причём, довольно большого. По лотам были предусмотрены большие суммы. Например, по созданию новой карты общего сейсмического районирования — порядка 6 мил­лионов рублей. По другим темам — от 1 до 3-х миллионов, но всё равно приличные деньги. Особенно для того времени.

И вот, Минрегион выдвигает условие предва­рительного внесения денег, которые четыре ме­сяца лежат на каком-то счёте, а потом возвраща­ется участнику конкурса вне зависимости от ре­зультата. Но мы, например, бюджетная органи­зация. Откуда нам взять 6-7 млн. для залога?! Банк нам не даёт таких гарантий... Как мы будем собирать их? Это очень серьёзная проблема, ко­торая и сейчас не разрешена. Кстати говоря, это реальное препятствие на пути продвижения ин­новаций. Ведущие институты, бюджетные орга­низации, которые являются идеологами и разра­ботчиками инноваций, не могут участвовать в конкурсах, потому что они должны давать ка­кой-то гигантский денежный залог. А на конкурсы приходят акционерные общества и частные фир­мы, которые могут взять кредит в банке или бан­ковскую гарантию. И они, таким образом, имеют приоритет перед госбюджетными организация­ми.

Так же произошло и в нашем случае. Мы отка­зались от самостоятельного участия в конкурсе на создание новой карты общего сейсмического районирования. Потому что мы должны были за­платить залог в размере 6,5 млн. рублей, а у нас такой суммы не было. Мы нашли организацию, с которой подписали соглашение, что они будут проводить разработки в области строительства, а мы будем разрабатывать оценки опасности природных рисков, связанных с сейсмикой. Но, в конечном итоге, мы эти лоты не выиграли. Шесть лотов из восьми тогда выиграл либо ПНИИИС во главе с М.И.Богдановым, либо его дочерние структуры. Например, ОАО «Геомарке­тинг».

Причём победа им досталась благодаря дем­пингу. По некоторым лотам они снизили цену на 30 - 40%. А поскольку цена была уже и без того снижена по инициативе Минэкономразвития до предельного уровня, то её сокращение ещё на 30 - 40% уже вызывало сомнение в том, что эти работы вообще можно сделать достаточно доб­росовестно. Тем не менее, их это не остановило, они выиграли конкурс.

При этом была нарушена процедура самого тендера. В извещении о проведении тендера объявили, что, кроме цены, будет рассматри­ваться вопрос о квалификации и качестве работ. Были представлены условия по составу исполни­телей, наличию у них учёной степени, опыта рабо­ты. Причём этот раздел при оценке возможностей соискателей «тянул» на 45%. На самом же деле, он вообще не рассматривался комиссией — всем участникам конкурса поставили по этому пункту оценку «0», а в результате тендеры были выигра­ны исключительно за счёт демпинга.

Мы написали по этому поводу несколько пи­сем, где указывали на то обстоятельство, что в ходе конкурса была нарушена установленная процедура. В частности, написали в Федераль­ную антимонопольную службу (ФАС). И получили довольно странный, на мой взгляд, ответ от этой государственной структуры. Они констатирова­ли наличие нарушений в ходе тендера, но одно­временно сообщили нам, что менять ничего не будут.

Но интересно другое. Поскольку ни специалис­тов, ни опыта для проведения таких работ у по­бедителей конкурса не было, а квалификация их не рассматривалась, они стали «бегать» по всей стране и сманивать сотрудников из других орга­низаций. И нескольких наших сотрудников при­влекли для выполнения этих работ уже под сво­им крылом! Ну, а поскольку денег было выделено мало, то, соответственно, все эти сотрудники сейчас не очень довольны работой под руковод­ством Богданова. Но дело даже не в этом. Вся штука в том, что результаты этих работ нигде не были представлены профессиональному сооб­ществу и нигде не обсуждались. Всё это делает­ся келейно ПНИИИСом и его дочерними органи­зациями. Когда мы написали отрицательный от­зыв на новую сейсмическую шкалу, на это никто особого внимания не обратил. Собирался Науч­но-технический совет НОИЗ, наш институт пред­ставил там соответствующий доклад, информа­ция об этом появилась на сайте Национального объединения, но результата никакого.

Мы совершенно не расстроены тем, что Богданов что-то у нас «перехватил». Нам хватает рабо­ты. Просто условия проведения конкурсов в на­шей стране, в том числе на выполнение науч­но-исследовательских работ, неправильные. В результате, я уверен, ни новой карты общего сейсмического районирования, ни шкалы сей­смической интенсивности нормальной не будет. А деньги потрачены.

- Ну, хотя бы какие-то результаты они представили?

Лично я видел только проект шкалы интен­сивности землетрясений, который нам прислали на отзыв из ОАО «Геомаркетинг». Не то чтобы мы написали полностью разгромную бумагу. Поло­жительные моменты там действительно есть. Но ведь там не было элементарного общего ре­дактирования! Т.е. в организации-исполнителе некому сложить всё вместе из отдельных кусков и сделать законченный документ. Вот за это мы и хотели бы взяться уже под крылом НОИЗ. Если получится. А предполагается ли какая-то дора­ботка этих документов, и на каких условиях, это­го я не знаю.

Следует понимать, что в случае с новой картой ОСР речь идёт о государственном нормативном документе. Там, среди прочего, представлена сейсмическая интенсивность сотрясений (в бал­лах) по каждому населённому пункту страны. Ес­ли вы собираетесь там что-то строить, то вы должны эту балльность учесть и доизучить мест­ные сейсмические условия. Это нельзя нару­шать, потому что это закон! Вот, сейчас ПНИИИС, допустим, сделал в каком-то виде эти свои науч­ные разработки. А как они превратят это в доку­мент, имеющий силу закона? Раньше, в 1997г., предыдущую карту вместе со списком балльнос­ти по каждому населённому пункту утверждала Российская академия наук. А кто сейчас возь­мётся это утверждать, Минрегион? Но тогда они должны хотя бы опросить эту несчастную Акаде­мию наук и узнать, что мы-то думаем по этому поводу. Мы, например, не видели результаты этих проектов в окончательном виде. Т.е. должно быть какое-то общественное обсуждение, а ПНИИИС на это никогда не пойдёт.

Будет ли министерство это делать или не бу­дет, будет ли оно привлекать кого-то другого, кроме организаций Богданова, — этого я просто не знаю. Это их вопрос, и они должны теперь в этом сами разбираться.

- Каковы, на Ваш взгляд, наиболее значи­тельные события научной жизни в области инженерных изысканий в 2011 году?

- За прошедший год было проведено несколь­ко очень интересных научных конференций. Сле­дует отметить международную конференцию «Инженерная защита территорий и безопас­ность населения: роль и задачи геоэкологии, ин­женерной геологии и изысканий», которую в начале сентября провела Российская академия наук при самом активном участии Института геоэкологии РАН (институт входит в СРО НП «Центр изыскания»), Конференция имела статус мероприятия МАИ Г. Было несколько интересных конференций в регионах. Весьма плодотворно прошла Международная конференция «Сейсми­ческая безопасность стран причерноморского региона» в Ростове-на-Дону в ноябре 2011 года.

Наша СРО тоже осуществила целый ряд меро­приятий. Было проведено 3 семинара (Улан-Удэ, Новосибирск, Нальчик), связанных с повышени­ем квалификации сотрудников наших членов СРО — институтов и предприятий. Все они прошли на очень высоком уровне. Мы выезжали туда на неделю, привлекали ведущих учёных и специалистов по сейсмологии, по грунтовым условиям и проводили занятия для специалис­тов из всех соседних регионов. Совместно с Российским обществом оценщиков мы провели Южный форум в Сочи. Там же состоялась и IX Российская национальная конференция по сейсмостойкому строительству и сейсмическо­му районированию, которую «ИНЖГЕОТЕХ» организовал совместно с Российской академией сейсмостойкого строительства. Эту работу мы продолжим и в наступившем году.